Я родилась через 15 лет после войны. В школу пошла в 1966 году. В третьем классе нас приняли в пионеры. Наш пионерский отряд носил имя пионера-героя Володи Дубинина. А в 14 лет лучших из нас принимали в комсомол. Среди вопросов, на которые надо было ответить на собеседовании, – как звали молодогвардейцев? Этот вопрос для нас не был трудным, имена «главных» членов «Молодой гвардии», замученных фашистами в Краснодоне – в городе на Донбассе – зимой 1943 года, мы знали наизусть: Олег Кошевой, Ульяна Громова, Сергей Тюленин, Любовь Шевцова, Иван Земнухов. Как и имена пионеров – Героев Советского Союза: Леня Голиков, Марат Казей, Валя Котик, Зина Портнова…
Почти в каждой семье в годы моего детства были свои участники войны – кавалеры боевых орденов, медалей. Были настоящие герои. Но… Мы, дети, совсем не воспринимали их и своих родителей, как героев, прошедших сквозь горнило войны, сквозь что-то страшное. Герои где-то там, в Краснодоне, например. А тут – наши соседи, папы и мамы наших одноклассников, подружек – дяди Васи, тети Маши. Они не приходили к нам в школу на классные часы, чтобы рассказывать нам о войне. Они не носили своих орденов и медалей: у многих они и не сохранились – отдавали своим маленьким детям на игрушки, а те их ломали, теряли. Военные ордена и медали не ценились: ведь Сталин после войны сказал – хватить носить награды за войну, пора зарабатывать награды за труд.
Да и сам День Победы в нашей стране стал выходным днем, праздником только в 1965 году, когда к власти пришел молодой генсек Л. И. Брежнев.
Мы в школе не писали сочинения про своих родителей – воинов, про мам и бабушек, которые в голоде и холоде трудились в тылу во имя Победы. Не делали проекты и исследования на тему роли своей семьи в великой победе над фашизмом. Я помню, как мы праздновали Новый год, День пионерии 19 мая, День юного героя – антифашиста 8 февраля, 8 Марта, праздник Великой Октябрьской социалистической революции 7 ноября и 1 Мая – всегда были праздничные демонстрации, а про 9 Мая почему-то вообще не помню.
В наших семьях вообще не говорили про ту войну! Может, больно было бередить незаживающие душевные раны? Как-то мама рассказывала, что она вместе с подругой написала заявление в военкомат: просились добровольцами на войну. Подруга Зина ушла на фронт, а мою маму не пустил ее отец, мой дедушка. Пришел в военкомат и сказал: один сын, Серафим, уже погиб, второй сын, Виталий, – в трудармии на шахте на севере (у Виталия был стеклянным один глаз, еще он плохо слышал. Поэтому его на войну не взяли, но зачислили в так называемую трудармию – заменить на шахте ушедших на войну). У самого не действует одна рука – «высохла» после ранения на гражданской войне. Если и Любу убьют, как мы, два старика, выживать будем? К моему дедушке в военкомате прислушались, маму на войну не взяли. Поэтому есть я. Я бы, наверное, и эту историю не знала, если в куче черно-белых фотографий случайно не нашла как-то маленькое фото в полный рост девушки в шинели и в солдатской шапке и не спросила маму – кто это. Это и оказалась Зина.
У бабушки Марины 1882 года рождения была медаль «За победу над Германией». Ее я и вовсе не успела ни о чем порасспрашивать: умерла, когда мне было всего 10 лет.
Отец прослужил в армии с 1939 по 1946 год на Дальнем Востоке. Прихватил только один месяц войны с японцами. Заслужил медаль «За отвагу». Был связистом. Однажды, когда с напарником получили задание – восстановить связь, их застала в поле жесточайшая пурга. Они потерялись в той пурге и заночевали под снегом. Отец обморозил руки. С тех пор он всю жизнь страдал от того, что у него мерзли руки: сколько его помню, он зимой носил только «шубенки» – большие меховые варежки.
Отец считался участником войны. Его награждали юбилейными медалями. А он стеснялся этого, говорил, что настоящие участники остались там, на поле боя. И никогда не надевал их.
Ну вот, расскажу вам про настоящего, как говорил мой папа, участника. Моя двоюродная сестра Валентина Серафимовна Назарова родилась в апреле 1941 года. Она ни разу не видела отца – Назарова Серафима Илларионовича, родного брата моей мамы, моего дядю. Потому что он был призван на войну через месяц после ее начала – 23 июля 1941 года, когда Вале было всего 3 месяца.
В семейном фотоальбоме моих родителей долгие годы хранилась вот эта фотография (мой дядя крайний слева), с надписью на обороте: «На долгую память отцу и матери и сестре и братьям от вашего сына Серафима Ларионовича». И дата – 1 августа 1942 года. Полагаю, что это последнее фото моего дяди, который погиб в 1943 году в боях за Северный Кавказ. У Валентины Серафимовны хранится «похоронка», которую получила жена Серафима – Августа. В ней написано, что гвардии старшина Назаров Серафим Илларионович, уроженец деревни Легошур Кулигинского района Удмуртской АССР, погиб 15 января 1943 года в боях за социалистическую Родину, проявив геройство и мужество.
Это был разгар жестоких сражений за Кавказ, которые, как известно, шли с 25 июля 1942 года по 9 октября 1943. 21 августа 1942 года фашисты даже водрузили свой флаг на вершине Эльбруса. Но ненадолго…
Из Удмуртии Валя с мамой уехали, как вспоминает Валентина Серафимовна, в году 50-м. Стали жить в Нижнем Тагиле. Валя, закончив там среднюю школу, поступила на радиотехнический факультет УПИ в Свердловске, закончила его, и почти 60 лет отработала на предприятии оборонного значения в городе Каменск-Уральский Свердловской области.
…В 1973 году Августа Алексеевна получила письмо из женсовета станицы Воровсколесской Ставропольского края. В нем сообщалось, что на братской могиле бойцов, захороненных в этой станице, будет торжественно открыт памятник, на мемориальной плите которого высечено и имя ее мужа, Валиного отца, моего дяди – С. И. Назарова. Тетя Гутя – так Августу Алексеевну звала я – съездила тогда на это торжественное и скорбное мероприятие, а через год на могиле отца побывала и Валя.
В прошлом году, в сентябре, Валя поехала с нами в родные края – в Кезский район Удмуртии (уже не раз писала, что я родом из Удмуртии) Чтобы побывать в местах, где она родилась, где ходила маленькая в школу, где мама работала на почте, где ходила в гости к тете в соседнюю. Валя что-то узнавала, что-то нет. Вспомнила, где под горкой был какой-то водоем, куда она гоняла гусей…
Побывали мы, конечно же, у памятников погибшим в Великой Отечественной войне землякам. Сначала в одном селе, потом в другом. Валя надеялась найти на одном из них фамилию отца: ведь С. И. Назаров был призван на войну из этих мест, сюда же пришла и похоронка. Но нужного имени на памятниках мы не нашли…
Когда я стала уже жить в Сысерти, вышла замуж, узнала, как прошлась война по семье моей свекрови, Гульнафисы Шаяховой. Два ее брата сгорели в танках под Киевом в 1941 году.
Такие истории моей семьи про войну.
Надежда Шаяхова.
Фото из семейного архива.