– Николай Иванович, доведись вам жить снова, какие годы вы бы выбрали?
– Брежневские.
– Было бы вам теперь 25 лет, чем бы вы занялись?
– Сельским хозяйством, колхозом. Тем делом, которое я любил всегда и всю жизнь им занимался.
С чего же мне начать говорить о сегодняшнем юбиляре? С того ли, что первую государственную награду – медаль в честь 100-летия вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина, которая очень ценилась, – получил он в 28 лет? А еще раньше был почетный знак «Победитель соцсоревнования». Или с того, как здоровался за руку, выпивал медовуху с будущим Президентом страны Борисом Николаевичем Ельциным? Он, будучи еще первым секретарем Свердловского обкома партии, не раз бывал в Щелкунском совхозе, которым руководил легендарный Федор Васильевич Партин, не единожды орденоносец, делегат одного из съездов КПСС, участник Парада Победы в Москве, как труженик тыла. А Николай Иванович Овчинников работал здесь бригадиром, управляющим отделения, снова бригадиром, снова управляющим. Борис же Николаевич чуть ли не сам лично курировал строительство Щелкунского молочного комплекса на 4000 голов крупного рогатого скота. В те годы был такой период – руководители страны болели гигантоманией. А чем будут кормить такое количество скота Партин с Овчинниковым – об этом «наверху» не думали. А ведь земли в совхозе не хватало на такое количество скота.
– На комплексе была огромная котельная, которая отапливала и корпуса фермы, и дома в селе, – вспоминает Николай Иванович. – 60 тонн угля в сутки сжигала. Показывает Партин на эту трубу, дымящую круглые сутки, Ельцину и говорит: «Вот мы всем совхозом из-за комплекса в эту трубу и вылетим»…
Вот и «обрабатывал» Партин при личных встречах Ельцина, чтобы Щелкунскому совхозу передали часть земель Никольского совхоза, у которого в те годы были самые большие в районе площади пахотных земель…
Потом перестройка горбачевская случилась. Потом Ельцин стал Президентом. Потом совхозы – колхозы развалились. «Всю пшеницу за границу, Нам – письмо да радио», – напевает снова Николай Иванович что-то из перестроечного репертуара. Тысячи гектаров Никольских пашен стали зарастать бурьяном да мелколесьем. И до сих пор зарастают – ничьи. Вернее – банкам да олигархам принадлежащие.
Николай Иванович и сегодня не может говорить обо всех этих событиях спокойно. Просто сердце на разрыв до сих пор у таких, как он, «последних могикан» советского колхозно-совхозного устройства сельской жизни, здоровье и саму жизнь отдававших за нее. Никто не вел трагического учета: сколько руководителей, специалистов среднего, младшего звена, сколько славных людей нашего Сысертского края в те годы, когда разваливались совхозы и колхозы, раньше времени ушли из жизни (были даже случаи самоубийства), спились, заболели… Не зря же мудрые китайцы поговорку придумали: «Не дай нам Бог жить в эпоху перемен».
Ну ладно, что-то мы уж совсем о печальном. А давайте вернемся в 70-е годы прошлого века, когда в Пермском крае, тогда еще области, в глухой в общем-то деревушке Шатуново, жил да был со своми отцом-матерью да с троими братьями-сестрами лихой парень, весельчак, до работы жадный Коля Овчинников. В колхозе работал учетчиком, трактористом, комбайнером. Как положено было в те времена с честью в армии отслужил: полгода в Улан-Удэ, полтора года – в городе Сухэ – Батор, в Монголии. Служил танкистом, механиком – водителем. А из армии ждала его девушка Валентина. «Скоро праздник Троица, Земля травой покроется. Скоро миленький придет, Сердце успокоится», – напевает Николай Иванович, рассказывая про эту страничку своей биографии. «Стоим с моей Валюхой под березами, целуемся. А вдали бежит с палкой, кричит на всю деревню ее мама: «Ах, вы, бесстыжие!»… Вот в какой строгости родители детей держали: я уж из армии пришел, а и целоваться – ни-ни», – весело хохочет мой собеседник.
Свадьбу сыграли. Скоро и дочери народились, Юля да Лена. Работал Николай на уборке зерновых так, что скоро и еще награду заработал – «Орден Трудовой славы». Зарабатывал – кучу завистников завел. Мотоцикл купил, а потом и «Ниву». Это была первая в районе «Нива». В те годы ведь мало было хотеть купить мотоцикл или автомобиль. Мало было даже денег достаточно иметь, чтобы технику купить. Надо было ударным трудом заработать право купить машину. Поэтому идиотов и разгильдяев за рулем в те годы не было – одни только ударники коммунистического труда. Иронизирую, конечно, но с долей истины.
Долго ли, коротко ли, только однажды знакомый ему говорит: мол, чего ты тут, в глухой деревне, потерял? Давай к нам, в Щелкун. У нас классный директор Федор Васильевич Партин. Вот так Овчинников оказался в Щелкуне. Получил эту квартиру в совхозном доме на две половины, в котором живет до сих пор. Еще конюшня была 7 на 8 метров. Там корова, два быка, поросята… Теплицы, яблони, груши. Земли-то 40 соток! Работай, сельчанин! Сначала на совхозных полях-фермах, потом на своих сотках да конюшнях.
Полгода всего Овчинников в Щелкуне механизатором проработал. Умер управляющий отделения Владимир Степанович Вольхин. Вот вместо него Овчинникова и поставили. Потом бригадиром был. В полеводстве, в овощеводстве. Стал управленцем – скажем так. А пример брал с Партина: тот в 5 утра, бывало, уже все поля объехал, все отделения – бригады. И Николай так делал, да еще и бинокль мощный купил. Повыше куда заедет на своем мотоцикле («Сколько же я мотоциклов изъездил за свою жизнь!» – толи восхищается, толи удивляется себе Николай Иванович) и смотрит: где какой трактор и куда какой грузовик уехал. Мужики только руками разводили: «Ты как узнал?!» А он теперь про себя говорит: «У меня воспитание было партинское»…
Семи месяцев не хватило Николаю и Валентине до 40-летия совместной жизни – умерла его жена от онкологии. А с Надеждой Николаевной познакомился на свадьбе племянника с ее племянницей. Она тоже овдовела, прожив с мужем 40 лет. «Городскую привез», – судачили в Щелкуне и пытались через забор углядеть, как там городская с садом-огородом справляется. Так ведь Николай Иванович честно предупредил Надежду Николаевну, когда звал за себя: «У меня земли много». «Так я земли не боюсь», – ответила Надежда. На том и сошлись. И живут уже вместе 14 лет. В огороде все пышно растет-цветет-плодоносит. Николай Иванович теперь уже прадед.
– О чем жалеете, Николай Иванович?
Ни секунды не мешкает с ответом:
– Ни о чем. Я в жизни все сделал.
В самом деле: дом – полная чаша, жена. Дети устроены, внуки есть. Теперь и правнук народился. В Сысерти сестра Нина Ивановна живет. На юбилей вся родня соберется. Работал, зарабатывал – и деньги, и награды, и почет. Радуется, что в Щелкуне сумели сохранить сельхозпроизводство. Татьяна Константиновна Рудометова руководит хозяйством. И пашут, и сеют, и коров полторы тысячи голов.
– А чего бы еще хотел?
– Покоя нет от того, что происходит в мире. От того, что наши парни молодые гибнут. На нашем только кладбище уже полтора десятка могил. А сколько в России?! Наверное, как у всех наших людей одно желание – чтобы мир был.
Надежда Шаяхова.
Фото автора