Все в этом мире оставляет свой след. И если мы говорим об отпечатках пальцев и следах ДНК, то они уникальны. Но также не существует двух абсолютно одинаковых отпечатков обуви или следов орудий взлома. Похожие есть, а одинаковых – нет. Вот по этим следам и отпечаткам эксперт-криминалист должен определить, кому они принадлежат и как было совершено преступление. Зачастую именно сведения, полученные криминалистом, являются доказательством содеянного. О специфике работы рассказывает начальник экспертно-криминалистической группы МО МВД России «Сысертский», майор полиции Елена Валентиновна Кутлуярова.
– Елена Валентиновна, ваша профессия сегодня романтизирована российскими и зарубежными сериалами, причем очень популярными… Как работают эксперты-криминалисты на самом деле?
– Я не могу смотреть эти сериалы. Пыталась, начинала – но нет, никак. В жизни все не так лакировано, не так идеально, нет таких сверхсовременных лабораторий, не бывает, чтобы эксперт в одиночку по какому-то незначительному фрагменту сходу определил и поймал преступника. В жизни мы работаем в составе следственно-оперативной группы, выезжаем на места преступлений: угоны автомобилей, причинение тяжкого вреда, дорожно-транспортное происшествие, грабежи, разбои, убийства — перечень огромный. В этом нет ничего романтичного. Наша задача – собрать все улики, способные помочь расследованию.
– Это довольно специфичная работа для женщины… Как вы стали экспертом-криминалистом?
– По воле случая. По образованию я химик-технолог, работала на Бобровском изоляционном заводе. В 2003 году по рекомендации близких решила устроиться в милицию. В отделе кадров спросили об имеющемся образовании, когда я показала диплом – сразу же определили меня в отдел к Светлане Борисовне Халявкиной, она была старшим экспертом. Так началась моя стажировка. Сразу как начала работать прошла проверку на профпригодность – меня отправили в морг. Проверку прошла. Нервы не сдали.
– Расскажите о своей работе, в чем она заключается?
– Эксперт-криминалист выезжает на место происшествия по тяжким и особо тяжким, помогает следователям и дознавателям в обнаружении следов преступления, проводит экспертизы. Существует семь основных, традиционных видов экспертиз. Мы в нашем отделе, в нашей лаборатории из этого перечня проводим шесть. Это дактилоскопия (изучение отпечатков пальцев), трасология (изучение следов), баллистика (по огнестрельному оружию), экспертиза холодного оружия, почерковедение, и технико-криминалистическая экспертиза документов (денежные банкноты, документы, акцизы, сертификаты). Все, что выходит за рамки этих методик, отправляем в экспертно-криминалистический центр в Екатеринбург.
– Какие виды экспертиз вы проводите сами, как специалист?
– Существует такой термин – традиционные криминалистические допуски, это вид экспертизы, которую сотрудник может проводить. У меня на сегодня пять допусков. Каждый – это отдельное обучение и экзамен. Первые допуски – дактилоскопию и экспертизу холодного оружия я получила в Екатеринбурге. В 2007 году обучалась в Пятигорске, получила допуск по трасологии – это следы обуви, транспорта, взлома, зубов, следы на одежде и так далее. В 2010 году прошла обучение в экспертно-криминалистической школе при Волгоградской академии МВД, это одна из сильнейших школ в стране. Получила допуск по технико-криминалистической экспертизе документов, научилась работать с микроскопом – поддельные водительские права могу определить за минуту. В 2013 году там же, в Волгограде, получила доступ по почерковедческой экспертизе.
Существует еще множество узкоспециализированных экспертиз – работа с автомобилями, экспертиза наркотиков и сильнодействующих веществ, химических и ядовитых средств, одорология (экспертиза следов запаха), взрывотехнические экспертизы… Вообще, очень интересная профессия. Много нюансов.
– Насколько часто вы выезжаете на место преступления?
– Уровень преступности заметно снизился, поэтому вызовы поступают не так часто, как еще несколько лет назад. Но мы выезжаем каждый раз в составе следственно-оперативной бригады. Вообще работа криминалиста делится на две части. Первая – выезды и сбор улик, вторая – проведение экспертиз. Причем ошибиться нельзя, ведь часто именно заключение эксперта становится основным, а иногда и единственным доказательством в уголовном деле.
Самые частые вызовы – это кражи. Квартирные или из помещений (склады, магазины). Убийства происходят реже.
– Удавалось ли раскрыть преступления только благодаря проведенным экспертизам?
-Да, конечно. Раскрытие преступлений по совпадению отпечатков – это уже обычное дело. Из того, что запомнилось… удалось доказать связь двух убийств и собрать доказательства причастности к этим преступлениям одного лица. Это случилось пару лет назад. Сначала произошло убийство пожилого мужчины в Арамили. Но преступник поджег дом и явных следов, указывающих на лица, причастные к убийству, найти не удалось. Какое-то время спустя мы выехали на убийство пожилой женщины, совершенное уже в Патрушах. Наш сотрудник взял биологические (потожировые) следы с рук жертвы, благодаря чему следователи смогли выйти на преступника. Он признался в совершении двух убийств. А лет 5-6 назад был случай, когда удалось определить преступника по следам, оставленным на окурке.
– То есть, по ДНК?
– Да. С применением ДНК-экспертизы все стало значительно проще. Сегодня у всех задержанных, даже по административным правонарушениям берутся не только отпечатки пальцев, но и в обязательном порядке ДНК-пробы. База данных единая по региону, если преступление особо тяжкое, то совпадения проверяются и во всероссийской базе. Ну и с применением новых технологий, оборудования и методик исследования, ДНК-экспертиза проходит гораздо быстрее, чем несколько лет назад. Буквально 10 дней.
Экспертиза по ДНК незаменима, когда преступление совершено в ограниченном пространстве. Например, при угоне автомобиля, если автомобиль уже обнаружен – найти волосок с головы угонщика проще, чем отыскать следы биоматериала при осмотре места преступления, которое совершено в большом коттедже. При условии нескольких проживающих и высокой проходимости (допустим, к детям часто приходят гости), собрать материал для проведения ДНК-экспертизы сложно.
Но эксперты занимаются не только сбором улик. Они проводят большую аналитическую работу. Например, выехали мы на кражу в трехэтажный загородный дом. Понятно, что чтобы в каждый угол залезть, каждый плинтус проверить – понадобится очень много времени. Мы анализируем картину преступления, месторасположение, обстановку, возможные пути проникновения и ухода, следы взлома, чтобы сфокусироваться именно на этих местах и определить почерк преступника. Иногда именно какие-то детали позволяют связать одно преступление с другим.
– А характер преступника или хотя бы пол – можете определить по общей картине?
– По общей картине можно определить причастность. Например, кража – по следам взлома понятно, что действовал мужчина. А вот по следам в квартире можно сделать выводы, что он был не один, а с сообщницей. Духи, к примеру, украдены. Вообще женщины более импульсивны. Как-то в один год у нас было несколько убийств, совершенных женщинами. Почти всегда мотивом выступали ревность или месть.
– С такой напряженной работой, как вы восстанавливаетесь?
– Летом стараюсь вырваться к морю. Люблю Абхазию, была там несколько лет назад, планирую еще раз съездить. Но и просто пребывание дома, в семье, это тоже отдых. Семья у нас большая – я живу вместе с отцом, он пенсионер, всю жизнь проработал на Бобровском изоляционном заводе. С нами живет моя дочь, зять и внук – ему год и четыре. Дома я не сотрудник полиции, а дочь, мама и бабушка, хотя привычка руководить остается и за пределами кабинета. Но домашние не обижаются, для нас это лишний повод пошутить друг над другом. У нас с дочерью хорошие, доверительные отношения. Очень благодарна ей за внимание и заботу. Каждый праздник – это цветы и приятные сюрпризы. На профессиональный праздник, День эксперта-криминалиста дома меня ждал вкусный ужин. Хотя я сама люблю готовить. Для меня вечер у плиты – в удовольствие. Особенно если что-то захотелось испечь. Пироги люблю!
Подготовила Татьяна Кремлева.